Воин и Маг - Страница 44

День прошёл как в горячечном сне – видать, благость Риллона никак не сочетается с чёрной магией. И всё же молодой супруг как-то выдержал. Окончательно придя в себя, он обнаружил, что он со своей ни живой, ни мёртвой половиной сидят за слегка опустошённым свадебным столом, а за окнами залы уже вечереет.

Вечер, а за ним и ночь – нет, повелительница Ночь, когда оживают дремлющие до поры древние и кровожадные ужасы, ожидающие своего часа Силы. Изабелла, чувствуя, что ещё чуть, и она останется наедине с этим…. этим…

Valle чуть взглянул на смертельно бледное лицо супруги, прошептал одному ему известное заклинание и, неодобрительно покачав головой, чуть наклонился и, вдохнув аромат духов и свежести молодого тела, шепнул, чуть улыбнувшись:

– А хорошо пахнет твоя кровь…

В оцепеневших мыслях бедной Изабеллы уже пронеслись видения того, что из неё скоро начнут пить как из драгоценного бокала беспощадные и безобразные демоны во главе с хохочущим некромансером. Из последних сил сдерживаясь, она всё же нашла в себе силы ответить чуть слышным, подрагивающим голоском.

– Я рада служить своему господину… даже таким способом.

Баронет ещё раз пристально взглянул на неё, неодобрительно покачал головой своим думам, а затем, распрямившись и таким образом (о, спасибо тебе, всеблагой Риллон!) чуть отодвинувшись, движением бровей подозвал к себе баронессу Амалию и маркизу сен-Лоран. За последней, впрочем, увязалась нянюшка его жены, озабоченная особа неопределённо-пожилого возраста.

– Послушайте, дамы, не могли бы вы мне помочь… – шепнул он, – Накапать леди Изабелле настоечки, чтобы чуть успокоилась. А то бедняжка от страха того и гляди помрёт, и из моей супруги превратится в подопечную чернокнижника…

Нянюшка услужливо закивала и тут же выудила из складок платья заветный флакончик, а маркиза чуть ворчливо заметила:

– А зачем же вы нагнали на дочь мою такого страху? Как я уже почти уверена, вы вовсе не такая чёрная душа, как пишут в старых книгах про всяческие ужасы.

Баронесса Амалия тонко усмехнулась, как умели немногие, и деликатно так, между прочим, отмеряя в бокал зеленоватого эликсира, подтвердила.

– Я и сама удивляюсь, как моя новая дочь до сих пор не потеряла присутствия духа. Впрочем, так и должно быть – порода, воспитание, то да сё…

Маркиза благодарно улыбнулась за поддержку, а Valle неожиданно ответил, да так, что дамы поневоле призадумались.

– А специально, чтобы быстрее перебоялась. Когда страх доходит до определённого предела, человек перестаёт бояться.

И, не упуская инициативы, добавил тут же.

– Да, намекните Изабелле, как бы это поделикатнее сказать… сегодня у неё трудный день, и пусть не боится – к ней не прикоснусь. Что ж я, зверь какой? Только скажите, что это вы меня убедили подождать.

В глазах маркизы мелькнуло удивление, сменившееся уважением.

Мать его, баронесса Амалия, только покачала головой, – Всё-то ты знаешь! Небось, опять заклинания применял?

Valle улыбнулся, чуть разведя руками, – Для меня это так же естественно, как есть или дышать.

Ласковая рука нянюшки, незаметно появившись откуда-то сзади, поднесла склянку с чем-то зеленовато-приторным.

«Хоть бы это был яд!» – взмолилась Изабелла и залпом осушила бокал, не чувствуя вкуса, – «Ну да, как же – дождёшься от них! Продали за деньги упырю-душегубу, и рады… Ладно, маменька, я к тебе с того света привидением приходить буду, напоминать о себе!»

«Хотя – вроде чернокнижники и призраками повелевают, совсем мне не поталанило» – с какой-то отрешённостью подумала Изабелла, почему-то успокаиваясь незаметно для себя. Она, сосредоточившись, посмотрела перед собой, и возле такой знакомой руки, почему-то в белой атласной перчатке, увидела блюдце с цыплячьей ножкой и зеленью. Тут же впилась в пищу зубками, ещё и зубчик чеснока с большого блюда утянула.

«Не подавится, так хоть чихнёт» – с какой-то бесшабашной уверенностью подумала девушка и под неодобрительным взглядом всё замечающей, старенькой и доброй нянюшки потянулась за вторым.

Valle верно истолковал мысли своей молодой супруги и только чуть улыбнулся. А когда его и её матушка что-то шепнули Изабелле, и выражение тоскливой обречённости в её глазах постепенно сменилось каким-то новым выражением, а щёки впервые стали чуть живее алебастра, даже немного залюбовался. С тех пор, как он перед входом в храм Риллона, да не погаснет его сияние, впервые откинул вуаль с лица невесты и посмотрел на будущую супругу, он видел только безвольную и холодную, словно фарфоровую, куклу с потухшим взглядом, покорную воле старших и обстоятельствам. А губы её при традиционном перед алтарём поцелуе оказались буквально ледяными и плотно сжатыми…

Теперь же, получив отсрочку (а кто знает, может и надежду?), Изабелла чуточку приободрилась, тем более что питьё мягко и незаметно стукнуло куда-то под затылок.

«Ага – теперь понятно, куда и почему пропал мой серебряный кинжальчик!» – думала меж тем девушка, храбро отважившись на кусочек вишнёвого пирога. Затем, махнув на всё рукой – хоть в кои-то веки вкусно и вволю поесть, будет о чём перед смертью вспомнить – она получила на блюдечко из рук своего супруга эльфийского салату, затем кусочек утки с трюфелями и чего-то ещё, оказавшегося непривычным, но безумно вкусным.

«Может, за пару дней удастся так разъесться, чтоб потолстеть и он на меня даже смотреть не захотел?» – по привычке подумала Изабелла, – «Да ну, не успею, и только вкуснее буду этому живодёру. Тогда приналяжем на чесночок и торт с серебряной пыльцой – может, побрезгует мной тогда…»