Воин и Маг - Страница 49

Ночь.

Изабелла, с которой почему-то слетели последние остатки сна, приподняла голову с невыразимо уютного плеча супруга и всмотрелась в его ясно различимое в лунном свете лицо. Да, она мечтала о славном принце, о доблестном рыцаре в сияющих доспехах на белом коне.

«А оказался ты… ты, Valle… неужели – ты моя судьба отныне? Ты, от которого проистекают столь явственно различимые волны злой, беспощадной и в то же время какой-то притягательной силы… Не был бы ты чернокнижником… да я бы мечтала о таком счастье, о таком парне… что-то в тебе есть такое… надёжная уверенность, что ли… Может, не так уж была неправа маменька?»

Девушка несмело положила руку на его мерно вздымающуюся грудь, и внезапно ощутила под ладонью стук сердца. Тук-тук… а снится тебе что-то хорошее… Тук-тук…

«Так вот ты какой, суженый мой… даже в самом страшном кошмаре не виделось мне, что я стану женой некроманта… женой – какое странное слово… Valle… чудно боги завернули нити судеб наших, сведя их вместе… и больше я не буду тебя бояться…»

И Изабелла, сама удивляясь своей смелости, неумело прикоснулась губами к его щеке. Замерла на несколько мигов, вдыхая запах. Грубой, не знающей преград, какой-то будоражащей первобытной силы. Аромат чародейства, неуловимой аурой обволакивающий своего владельца. Нечто от дальних дорог и неведомых путей. И ещё что-то уютно-притягательное, туманящее.

С замиранием сердца слушая, как чуть быстрее бьётся под ладонью егопульс, девушка продолжила свои исследования, хотя душа её давно и прочно уползла куда-то в пятки. Неуверенно прошлась кончиком язычка по щеке, повинуясь какому-то неясному чувству, потрогала губами ухо. Такое крепкое и упрямое, совсем не такое нежное, как моё ушко…

Спящий задышал глубже и сильнее, повернул лицо к ней и, уткнувшись губами куда-то в шею, сонно муркнул что-то, а его сильная рука, согревающая спину Изабеллы, чуть прижала её к себе и погладила. Ощутив, как сладкие мурашки пробежались радостной стайкой по телу, девушка несмело приласкала волосы и щёку, осторожно проводя пальчиками. Уже почти просыпаясь, Valle чуть повернулся и другой рукой обнял за талию и привлёк к себе трепещущую от неведомого ощущения Изабель, а губы его всё смелее и настойчивей целовали девушку в шею. И наконец, хитро приоткрыв один глаз, он взглянул на неё так, что она обмерла в сладком ожидании.

– Что ты, радость моя нечаянная?

Девушка внимательно, словно решаясь, посмотрела в лукаво прищуренные глаза, а затем неумело клюнула в губы. В ответ совсем проснувшийся Valle ласково потёрся кончиком носа о её чуть курносый носик и медленно, невыразимо нежно поцеловал, раздвинув язычком её неуверенно сжатые губки.

– М-м… это было вкусно, моя леди… – шепнул он, когда дыхание чуть восстановилось, а затем неожиданно, тихо мурлыкнул. Его осмелевшая ладонь нежно прошлась по нежной девичьей спине, и задержалась на уютной впадинке талии.

– Мы сменили гнев на милость, лапушка?

– Я была глупышка… – медленно, смыкая от неги глаза, выдохнула Изабелла, – И… ты больше не будешь мною пренебрегать? Ты будешь со мной сегодня?

В ответ он поцеловал её так, что всякие сомнения отпали, и все преграды рухнули.

В немыслимой дали, отделённой не только расстоянием, и не только временем, шевельнулся в своей бездне Падший, настоящего имени которого не любили произносить остальные боги – ни светлые, ни тёмные. Он с кривой ухмылкой посмотрел куда-то, на неистово целующуюся парочку.

– Вот и на тебя нашёлся крючочек, малыш… всё-таки ты будешь моим…

Глава 12

Двое всадников, не спеша проехав по пыльной деревенской улочке, миновали последние дома. Подсвеченные сзади ласковым утренним солнцем, они оставили наконец позади огороды с покосившимися плетнями и вновь, как и два дня назад, перед ними раскинулась дорога, прихотливо вьющаяся среди полей и перелесков.

Когда через день после приезда покидали Хлопотушки, Valle поковырялся в кошельке, взвесил на ладони двойной цехин полновесного золота, и шепнул Изабелле.

– Подари хозяйской дочери. Той, которая так хорошо играет. А то от меня не возьмёт, да и подумают нехорошо.

Изабелла, сияющая и счастливая, улыбнулась. Посмотрела на супруга так, что у него сладко защемило на сердце и, помотав головой, сложила ладони ковшиком.

– Сыпь, сколько не жалко. Ведь это она… и спасибо ей, что мы нашли друг друга.

Valle не стал жаться, насыпал ладошки с верхом. Поглядев внутренним зрением, как его жена шепчется с огорошенной Жанеттой, только покачал головой. И как женщины умудряются нагородить кучу слов там, где достаточно двух-трёх? А затем он пошёл рассчитываться с хозяином. Тот, впрочем, тоже остался весьма доволен щедростью господ постояльцев, а свои мысли оставил при себе. Что, впрочем, не помешало ему рассыпаться в благодарностях и изъявлениях любезности.

Отдохнувшие кони уже ждали у крыльца, вещи были собраны – в путь! Туда, где закат по вечерам окрашивает полнеба в багровые тона.

А можно и в другое место, рассудила Изабелла и только собралась сказать об этой мысли своему нежному другу, как сзади на дороге раздался топот копыт. Это оказался хозяин постоялого двора, весь какой-то взъерошенный, верхом на успевшей запыхаться деревенской кляче.

Надо отдать должное, баронет отказался взять назад золото, резонно заметив, что отказывать своей супруге в мелких капризах не намерен, да и непорядочно это.

– А вообще, почтеннейший, это не тебе. Это дочери твоей, Жанетте. Хочет – пусть на приданое сбережёт. А нет… кстати, если будете с ней в столице, зайдите к распорядителю Императорского театра. Милейший человек оказался, я с ним по случаю познакомился. Так вот, скажи ему, что от меня, и пусть прослушает дочь твою, да пристроит к месту. Дар к музыке её столь велик, что грех прятать его от людей. Пусть учится и души людские радует.